На протяжении достаточно длительного времени институт специального субъекта продолжает развиваться, что обусловлено динамичными изменениями общественных отношений, феномена преступности. На современном этапе каждое государство заинтересовано в снижении уровня совершаемых уголовно наказуемых деяний (в идеале – сведение его к нулю). В России продолжает реализовываться уголовно-правовая политика, направленная на приведение законодательства в соответствие общественным реалиям. Действующий Уголовный кодекс РФ закрепляет в себе понятие специального субъекта, а также тщательно регулирует правоотношения, возникающие в процессе совершения таким субъектом преступления, но вместе с тем на практике наблюдается ряд проблемных вопросов, которые обусловлены пробелами в праве и недостаточным вниманием законодателя к ним. В частности, нередки случаи ошибочной квалификации деяний вследствие неверного определения субъекта. Рассматривается международный опыт нормативно-правового регулирования данного вопроса, предлагаются рекомендации по совершенствованию российского законодательства.

For quite a long time, the institution of a special subject has continued to develop, due to dynamic changes in public relations and the phenomenon of crime. At the present stage, each State is interested in reducing the level of criminally punishable acts committed (ideally, reducing it to zero). Russia continues to implement a criminal law policy aimed at bringing legislation into line with social realities. The current Criminal Code of the Russian Federation enshrines the concept of a special subject, and also carefully regulates legal relations arising in the process of committing a crime by such a subject, but at the same time, in practice, there are a number of problematic issues that are caused by gaps in law and insufficient attention of the legislator to them. In particular, cases of erroneous qualification of acts due to incorrect definition of the subject are not uncommon. The international experience of regulatory regulation of this issue is considered, and recommendations for improving Russian legislation are proposed.